Президент Франции Эммануэль Макрон:
Мы добились прогресса, но я всё равно остаюсь очень осторожным, потому что всё это чрезвычайно сложно и полно деталей. Нам предстоит работать над материальной стороной вопроса. Мы занимались гарантиями безопасности — об этом я уже говорил. Работа велась с февраля под координацией британского и французского начальников штабов.Речь идёт о формате украинской армии, способной противостоять и сдерживать любую российскую агрессию: это армия численностью в несколько сотен тысяч человек, которую нам придётся вооружать, обучать и содержать со временем. Кроме того, существуют силы обеспечения безопасности, которые союзники готовы предоставить — сухопутные войска и военно-воздушные силы, способные в определённых районах гарантировать отсутствие вторжения. Это не миротворцы, не силы для контроля границы. Это стратегическая поддержка, которая будет сохраняться в долгосрочной перспективе.
Мы работали над этим, и у нас есть содержание. Что это будет означать для американского вклада? Я пока не знаю, поскольку работа начинается завтра. Но я уверен, что Соединённые Штаты сделают всё возможное, потому что именно это позволит облегчить бремя для Европы и потому что США также предоставят свои гарантии. Для многих европейских коллег это был ключевой вопрос с самого начала.
Эта дискуссия стартовала ещё в феврале 2024 года в Париже, когда я сказал, что нам нужно восстановить стратегическую неопределённость. Тогда коалиции «желающих» ещё не существовало. Камнем преткновения оставалось понимание: будут ли американцы участвовать в подобной операции. В последние дни США заявили о своей готовности сотрудничать с коалицией «желающих» и работать над гарантиями безопасности. Это новый шаг.
В то же время нужно быть предельно осторожными. Статья 5 касается только НАТО. Мы знаем, что США прямо заявили: они не хотят вступления Украины в НАТО. Кроме того, никаких автоматических решений быть не может. Президент США повторил это и в отношении статьи 5. Поэтому нам следует подходить к этому крайне внимательно — ради украинцев и ради нас самих.
Нужно помнить: Украина была ядерной державой. Международное сообщество убедило её отказаться от ядерного оружия в 1994 году, подписав Будапештский меморандум, в котором Россия письменно обязалась никогда не нападать на Украину. Россия подписала это, ратифицировала в 2004 году — а через десять лет поступила наоборот.
Первыми подписавшими были Великобритания и США. Мы присоединились позже, заявив, что в случае агрессии задействуем механизмы безопасности и солидарности в Совете Безопасности. Но уже в 2014 году стало ясно, что от подобных деклараций мало толку. Украинцам сегодня нужны не заявления о принципах, а конкретные гарантии.
Именно это — наш долг перед ними, если мы хотим, чтобы гарантии безопасности стали реальностью. Поэтому я не буду вдаваться в юридические тонкости. Это прежде всего военная тема, требующая серьёзного подхода. Наши начальники штабов подготовились именно к этому.
В любом случае, сегодня речь идёт о готовности работать и участвовать в выработке этих соглашений и гарантий безопасности. Такого раньше не было. Мы начинаем завтра.
Что касается передачи украинских территорий, сегодня этот вопрос вообще не стоит обсуждать. По двум причинам. Во-первых, приоритетом являются гарантии безопасности. Во-вторых, это тема, которая должна обсуждаться только на двустороннем и трёхстороннем уровнях.
Спасибо. Большое спасибо.
