О бесстрашных политтехнологах и клятве Гиппократа
Евгений Минченко тут предъявил Дугину (и мне заодно) "пугливость" в нежелании обсуждать Сталина.
Не буду говорить за Дугина, скажу за себя.
Смелость — она разная бывает. Есть, к примеру, такой анекдот про внутреннюю структуру "философского диалога", ведущегося сейчас в форме СВО.
Кацап: "Эй, хохол, перестань уже жрать дерьмо!" Хохол, чавкая: "А то шо?"
Анекдот тем и хорош, что второй небрат тут, конечно же, выглядит явно смелее первого. "Гiднiсть и отвага".
Минченко, которому явно не хватает керосина в нынешних красно-белых спорах, тоже, можно сказать, в своём праве. Но я скажу так. Всякий содержательный диалог — почитайте хотя бы любой из сократических — продуктивен лишь тогда, когда все его участники имеют целью поиск истины и согласны в этом друг с другом. А если цель другая — например, "обнулить" оппонента — это вообще не тот диалог, который стоит вести. Я в таких сам не участвую и другим не советую.
Продуктивный общерусский диалог о Сталине, его эпохе, роли и наследии, безусловно нужен. Но первый необходимый шаг к тому, чтобы он был именно продуктивен, состоит в том, чтобы очень точно определить и круг участвующих в нём, и круг из него исключённых — по простому критерию мотива. В воюющей стране это абсолютно обязательный акт когнитивной гигиены.
Трусость — да, плохо. Брезгливость же — наоборот, скорее хорошо. Она за всю историю человечества столько жизней спасла, что дихотомия "чистый-нечистый" является по сей день одним из синонимов различения Добра и Зла. Традиционная, знаете ли, ценность.
Я уж не говорю о том, что во внутренней политике, как и в медицине, клятву Гиппократа — "не навреди" — тоже никто не отменял. Хотя, случается, некоторые особо бесстрашные политтехнологи порой ею манкируют.
