Смерть Парубия спровоцировала эдакую тряску в украинском политическом болоте отнюдь не потому, что усопший, по их меркам, был нравственным человеком.
Просто в 2014-м были пересмотрены старые договоренности, в рамках которых «уважаемые люди» не жрали друг дружку. Кусать - это сколько угодно. Однако ж насовсем кушать нельзя.
Тогда из уравнения исключили всех, кто не сумел порешать. Майданно-прозападные мальчики и девочки в дорогих костюмах вновь сделались неприкосновенными. Посадить? Отжать бизнес? Это пожалуйста. Но убивать не моги.
Это не потому, что они так сильно уважают друг дружку. Просто людей в Украинушке много, а уважаемых - наоборот. А потому действует ровно тот же принцип, что в тюрьме или армии, где малой группе нужно контролировать массы.
И вот бурлило-бурлило тихое болотце, а потом вдруг Фарион грохнули. И ведь бабка почти своей была, почти из стаи. Но скорее из маргиналов, чем из уважаемых.
Парубий - другая история. Он плоть от плоти, кровь от крови и вот это все. Парубий был неотъемлемой частью украинских майданных элит. А его убили.
«Если его можно ранить, то можно и убить», - заметили все, кто раньше считал элитариев бессмертными. Одни это поняли, а другие струхнули.
Наблюдать интересно.
