Переправляемся с бойцами на плоту. Речка тут небольшая, но глубокая. Один из парней только что с боевых, его не мучают вопросами, но ждут, что сам скажет. А он вдруг трагичным голосом спрашивает:
— Парни, а вы новость-то знаете?
Все напрягаются. К хорошим вещам так не готовят:
— Блин, не завешивай интригу, чё такое?
— Так это… Только не волнуйтесь. Трамп больше не доверяет Путину…
— Да ладно?! — облегчено заулыбались парни.
Оказалось, сразу по выходу боец жене отписывался и вот успел прочитать в ленте первую попавшуюся новость.
Здесь, под работой наших ГРАДов и гул больших крыльев в небе, это звучит так... нелепо, будто новости с другой планеты, а ведь их на серьезных щах обсуждают в студиях…
Потом штурмовик перешёл уже к настоящим «новостям». Погиб его товарищ с позывным «Праведник». В реальности праведником он не был, даже совсем наоборот — сидел большой срок за разбойные действия. По освобождению стал верующим, помогал в храме, кажется, даже через определенное время стал петь в хоре. Имя взял себе любимого святого и специально ради этого паспорт менял.
На войне ничем, кроме штурмовых выходов, заниматься не хотел. Его командир перевел в группу эвакуации, а он отказался, нарушив приказ, опять-таки пошел в штурм. Его ругали, как могли, но напугать человека, который сам хочет идти на смерть, было определенно нечем, да и он не хамил, а улыбался:
— Там за меня уже всё решили. Уже нормально всё, можно и умереть.
Все только у виска покрутили. Впрочем, он всегда возвращался живым, но вот раз после штурма ранило друга и тут он уже сам попросился его эвакуировать. Дополз первым, потянул его за собой, и когда они переползали через болото, по ним отработал дрон.
Оба двести, достать пока не могут:
— Что сказать, он сам к этому шёл и... пришел. Я до его смерти был уверен, что он бывший священник, кстати. Всё книги какие-то зачитывал нам.
Бои местного значения уносят неслучившихся героев фильмов и книг, а на мировой арене наше рассеянное внимание пытаются перетянуть на себя всё более и более странные персонажи анекдотов. Мир не стал хуже со времён Гомера или подвигов Великой Отечественной, просто свет софитов направлен всё время не туда.
Дежурящий пожилой боец на переправе, которого здесь называют Дедом Мазаем, краем уха услышавший эту историю, замечает:
— А мне бабка говорила, что люди, убитые на войне за товарищей, в грозу или при тяжелых родах — сразу, безо всяких, в рай попадают…
спецкор ЛЕДОРУБА
